#российская_война_против_украины
"РАКЕТЫ ДОБРА"
Я смотрела, как пузырьки от мыла, которым я мыла руки, становятся розовыми от капель крови, проступивших на коже. Смотрела отстраненно, без всяких эмоций и чувств, будто это и не мои руки, и не моя кpовь. Однажды вышла без перчаток и немного заморозила руки, и теперь покрасневшая кожа от ледяной воды трескается до крови. За 60 часов без света из-за массированного ракетного обстрела в конце ноября все равно не обошлось без необходимости помыть чашки, вилки, кошачьи миски, и хотя бы несколько раз сами руки. Оба термоса пусты еще со вчерашнего дня, да и не стала бы я тратить теплую воду, и потому розовая мыльная пенка медленно стекала на дно умывальника.
«Ты пойми, эти pакеты вам всем во благо!», – со вчерашнего дня эта проклятая фраза все кричала у меня в ушах голосом давней подруги Милы. Она в Москве, я в Киеве. А разделяет нас целая Вселенная, которую уже не перелететь даже за всю жизнь.
Уходя на кухню, я в тысячный раз задавала себе вопрос: «Как же это могло произойти?» Это же моя Милка, с которой мы учились в Львовском университете, прямо в «бандеровском логове». Сидели рядом за партой в аудитории, передавали прямо перед глазами профессора шпаргалки на экзаменах. Сколько задач по генетике я за нее решила, сколько микроскопических срезов тканей она нарисовала за меня в альбоме по физиологии. Она отдавала мне свой зонтик во время ливня, потому что мне далеко ехать, а она как-то перебежит по переулкам. Я прижимала ее к себе, вытирая слезы, когда ее двухлетний ребенок заболел острым бронхитом. Мы каждый день запивали бутерброды томатным соком в студенческом буфете, делили пополам шоколадку или последнюю таблетку от головной боли. И в шутку повторяли фразу из известной сказки: «Мы с тобой одной крови». И даже когда ее муж решил переехать в Москву, потому что там жили его родители, а я с семьей переехала в Киев, наша дружба не прервалась. Регулярно общаясь, мы оставались подругами.
Если бы мне еще в январе 2022 кто-то сказал, что война может все изменить, я бы рассмеялась ему в глаза. Мила – развитая, умная и прогрессивная. Ее семья состоятельная, а не из российкой глубинки, где до сих пор унитаз – это чудо. Да и по миру достаточно поездила. А самое главное – ее старенькие родители до сих пор живут во Львове. Да разве можно оболванить ее долбаной пропагандой?
Но я ошиблась. Сначала она выслушивала мои вопиющие рассказы, вздыхала и даже сочувствовала, шепотом говоря «что же мы можем поделать?» Потом долго молчала в ответ, а в конце добавляла, что не все так однозначно. Ну а потом заявила прямо: «Давай не будем говорить о политике, нас это никак не касается». Когда я возмущалась, что меня и мою семью очень даже касается, она снова отмалчивалась, и наши разговоры медленно сошли на нет.
А тут вдруг она написала: «Как вы?» Задала вопрос, который мы, украинцы, каждый день пишем друг другу. И в моей душе снова что-то шевельнулось. И я честно рассказала: пишут, что на Украину летит сотня ракет, очень близко было слышно сильные взрывы, после второго исчез свет, а в темноте испытывать судьбу еще страшнее. Мессенджер полчаса молчал, а потом выплюнул голосовое сообщение. Я слушала его, и мне становилось противно и обидно. И страшно… Неужели это моя подруга?
«Я понимаю, вам сейчас тяжело. Но выходите на улицы и требуйте окончания вoйны путем перемирия! Ваши жеpтвы бессмысленны! Вам никогда нас не победить! Девять месяцев прошло, а вы все надеетесь на чудо!»
Я посмотрела на комнатный градусник, застывший на отметке 10 градусов, развернула плед и, подобрав ноги, уселась на кухонном диванчике. А действительно, что можно успеть за 9 месяцев? Выносить и родить ребенка. Написать книгу. Снять сериал. Построить дом. Открыть собственное дело. Посеять, вырастить и собрать урожай. И множество всего прочего, направленного на развитие, красоту, жизнь.
А еще можно послать на гарантированную смерть сотню тысяч своих граждан, чтобы они истребляли соседнюю страну, уничтожали, равняли с землей прекрасные города и цветущие деревни; заставить миллионы людей покинуть все, что было дорого, и уехать в эвакуацию, разделить семьи и повсюду нести разруху, несчастье, смерть. И свою страну довести до нищеты и сделать в мире полным изгоем в мире, над которым насмехаются и от которого отгораживаются стенами и заборами, как от стаи бешеных собак. Действительно, самое время для перемирия…
Я посмотрела вдаль. За окном сплошная тьма… Невозможно поверить, что это мой родной Киев, от ночной панорамы которого обычно нельзя отвести взгляд. А теперь казалось, что я одна-единственная во всей Галактике. Телефоны и пауэрбанки разряжены в ноль, а вокруг тишина и черная вата мрака.
Невыносимо хотелось кофе. Я встала нагреть воду. Подарочный набор для фондю, лет десять лежавший на антресолях, наконец-то переживает свое звездное время. Уже вторые сутки мы подогревали на нём воду для кофе и чая и даже немного разогревали пищу. Но взглянув на пару последних «таблеток» сухого спирта, я решительно закрыла коробочку. Неизвестно, когда будет возможность пополнить запас. Так лучше потратить последние таблетки завтра, когда все очнутся. А что касается кофе… Где-то точно должна быть банка с растворимым.
Почувствовав на языке горькие капли, я поняла, что по щекам поползли предательские слезы. Конечно, это не сравнить с пытками в Буче, осадой Мариуполя, обстрелами Харькова или полным обесточиванием Херсона. Но ведь все равно - как жаль детей, спящих в шапках, чтобы не получить отит от холодной подушки. Спят вперемешку с котами, которые ютятся под одеялом, согреваясь друг от друга. Жаль соседей-молодоженов с первого этажа, которые накануне забрали из родильного отделения первенца. Жаль соседку сверху, у старушки-мамы которой пневмония. И это все в столичной многоэтажке… в центре Европы… в 21 веке…
«Может, тебе трудно понять, но aтака на ваши энергосистемы остановит yбийствa pусских солдат. И украинских тоже. Столько молодых ребят идет на смеpть и гибнeт. Вам не жалко? Наверное, странно прозвучит, но это – pакеты добра»…
Лампа на столе, честно отработавшая свой заряд, сморгнула и погасла. Надо подняться и взять настольный фонарик на батарейках. Но была какая-то потребность запомнить этот горький привкус бесконечной черной ночи навсегда. Пожалуй, для того, чтобы быстро вспомнить когда-нибудь, в будущей мирной жизни, если возникнет сомнение: а может, не все русские одинаковы?
Сделав усилия, я снова выползла из-под иллюзорной защиты пледа и подошла вплотную к окну. В доме рядом горели окна – у кого-то едва заметно, как воспоминания о свете, у кого-то довольно ярко, словно назло врагам. Я насчитала больше пятидесяти. И вдруг поняла, что улыбаюсь этим несокрушимым окнам. Тихо говорило радио на батарейках (этот старенький «девайс» – еще одно сокровище из антресолей). Шествующий в эфире бесконечный ночной марафон непрерывно передавал ситуацию из обесточенных областей и городов.
И я слушала, что львовские кардиохирурги детской кардиологии успешно закончили в полной темноте сверхсложную операцию на сердце. И решительно вытерла свои слезы. А потом услышала, что наконец-то нашелся кот, исчезнувший из уничтоженной ракетным ударом квартиры в Вышгороде. А где-то люди подобрали декоративного кролика – тоже возле пострадавшего дома. И на всю Украину передавали тому, кто, видимо, его разыскивает – детеныш в центре обогрева ждет своих хозяев, хрустит морковью и подрабатывает антистрессом. И я снова не могла сдержать слез.
Тебе этого не понять, моя бывшая подруга. За 9 месяцев у нас родилось новое поколение людей. И закалилась сверхпрочная нация. У нас нет электричества, но есть свет. Нет связи, но есть общение, и мы вместе. Нет энергии, но мы все упорнее ненавидим врагов и все сильнее любим свою страну, хотя кажется, что сильнее уже невозможно…
Финал голосового сообщения дрожал от фальши и пахнул издевательством. «Держитесь там. Если нужна помощь, обращайся. Ведь мы с тобой одной кpови».
Да нет, Мила… Как оказалось – не одной. Твоя закипает от возмущения национализмом в чужой стране. Моя – застыла темными пятнышками на коже от холода. Да это ничего. Раны на руках заживут. К победе. Конечно, к нашей победе, в которой не сомневаемся ни мы, ни весь цивилизованный мир. Когда-нибудь заживут и на душе. Но если существует в отношениях точка невозврата, то именно она была поставлена в ту ночь. У меня впереди еще почти сутки без света и тепла. Но завтра я подзаряжу в кафе свой телефон и первым делом навсегда удалю из него твои контакты.
Мне жаль, что ты вряд ли поймешь, почему это произошло. Но мне всё равно. Ибо пропасть между нами растет в геометрической прогрессии. Да, это правда, каждый час гибнут люди, молодые люди. Но знаешь, в чем разница? Солдаты твоей страны идут на смерть ради смерти, а защитницы и защитники моей страны умирают ради жизни. И у наших детей, которые сейчас вздрагивают от воя сиpен и мерзнут в темноте своих домов, будет достойное будущее и право жить в свободной стране - в отличие от ваших, которых вы именно сейчас лишаете… и уже лишили нормального будущего.
Сейчас это трудно понять, потому что пропаганда проросла в самый мозг. Но так будет не всегда. Когда-то нарративы изменятся, и придет тяжелое прозрение. Только исправить уже ничего не получится, потому что «ракеты добра», вылетевшие в свой кровавый рейс, чтобы закрасить все черной краской, не вернуть. Но знай – мы со своей страной. Мы выстоим и победим. И мы никогда, слышишь, никогда…никогда вам не простим.
(с) Тетяна Лонська
Источник/оригинал на украинском: https://zatyshok.net.ua/30200/?fbclid=IwAR2JA8UudW6F68PmaXzsQZawNJSiCf1842ZrTOuf2Ma9YTAtEGpadFa7fNc